Стальная Нержавеющая Грязь.

Опять одна идёшь по улице безлюдной.

В кармане сигареты, слёзы на лице...

С тобою как всегда - твой "Sputnik",

Напоминающий безмолвно о конце.

Под крышкой телефона скромно спрятан -

Никто не знает, только он... всегда с тобой.

Как и никто не видит горьких капель яда,

Из глаз твоих скользящих в тьме ночной.

И, вроде бы, давно уж не мечтаешь

Уйти, сбежать из жизни с помощью него,

Но каждый раз на место возвращаешь

Лишь для спокойствия, конечно, своего.

Ведь когда боль накроет и задушит,

А от отчаяния захочется завыть,

Стальное лезвие кровь выпустит наружу...

Уже другая боль поможет обо всём забыть.

Ну а пока иди, кури, реви и думай,

Вздыхая о былом, грядущего страшась,

И знай, что назовёт расплаты сумму

Когда-нибудь Стальная Нержавеющая Грязь.

***

Один месяц остался...

Скоро осень закончится, знаешь...
Вечный сон принесёт зима.
Без тебя я умру, понимаешь,
В одиночку сойду с ума.

Только толку кричать об этом
Нет, и не было никогда.
Ты уйдешь, как и этим летом,
А я снова одна. Одна.

И никто не залечит раны,
Не поможет и не поймет.
Гроб захлопнется мой стеклянный,
На могилу никто не придет.


Да и после всех этих клятв,
Мы, увы, уж не станем ближе
Ты останешься жить, а я
Я люблю тебя, но ненавижу.

Вечная память

Ещё немного о любви, о том, чего не будет никогда, и смерти.

Я буду помнить тебя, призрак из хрущевки с окнами на большой проспект...

________________________________________________________

Так странно… Мы оба умерли, знаешь?

Помнишь, тем вечером, когда виделись последний раз, говорили с тобой, что будем жить вечно?

У нас был грамм на двоих, музыка и проспект за окном. Капал дождь, умножая количество огоньков на вечерних улицах многократными их отражениями. Через окошко  сочился холодный осенний  воздух, пахнущий сырой листвой и бензином. Ты сидел на старом, но таком уютном диване, полировал носовым платочком покрытую копотью ложку, что-то рассказывал…  Жаль, я не помню, что именно, наверное, что-то не очень важное на тот момент, потому что я слушала твой голос, а не слова. Волшебная карусель переливов и звуков, проносящая меня сквозь лучшие годы моей жизни…

Этот голос! Низкий, очень глубокий, из тех голосов, что приятно даже просто слышать, что способен, интонируя, проникать в душу. Мягкий в тот момент для меня, и тёплый... Но именно такой голос, когда становится холодным и злым, убивает, уничтожает на месте.

Ты так красиво умел петь, но в последний год делал это редко. Мечтал ещё в школе создать свою группу и быть, как твой любимый рок-исполнитель, но не сумел. Шли годы, наверное, лет пять за этими попытками, взлётами и падениями, и ты сгорел в конце. А я верила в тебя до последнего, до самого финала. И не верила после, что ты умер.

И в тот наш с тобой  вечер ты пел, негромко, с болью в дрожащем голосе, со слезами на глазах. Ту самую песню, которую слушал так часто на кассете, её пел твой кумир, вдохновивший тебя на всё это однажды… И ты творил, писал самые прекрасные строки, что слагались в стихи и песни, твоя музыка должна была звучать в сердцах людей, как звучала в моём.

На полу коробки и множество кассет. А в магнитофоне навеки одна, остановилась на дорожке номер три: «Безумец, беглец, дороги нет…» - ты всегда говорил, что она про тебя, и я до собственной смерти не видела в этой композиции ничего и никого, кроме. А когда мне сказали, что тебя нет, ты всё равно был со мной в музыке, в стихах, в наших письмах.

Но снова и снова этот проклятый день… Ты ушёл, исчез, а я застряла в нём навечно. Я жила ещё год с тех пор, если здесь уместно слово «жила», а, сведя счёты с жизнью, попала сюда же: в твою квартиру с дурацкими бежевыми обоями, ковром на затёртом паркете, с неработающим телевизором, с дурацким диваном, где ты, мать твою, уснул и не проснулся, увидев в последний раз свои героиновые сны!

Знаешь, мы оба уже умерли, но я всё равно тебя ненавижу! За то, что оставил меня! За то, что рассказал мне о том, как можно сбежать из реальности, и сколько нужно, чтобы навсегда. За все твои идиотские стихи и песни, за музыку, за коробки с кассетами, за твой голос… Хватит.

Почему ты не забрал меня с собой?

Где ты сейчас?!

Я больше не могу, не хочу ждать тебя в вечном сентябре, сидя на подоконнике у распахнутого окошка, глядя на сверкающий фонарями и фарами проспект.  Меня нет уже 20 лет – это много и мало, и всё время я жду – это вечность.

Нам в детстве говорили, что за самоубийство попадают в ад. Они были правы. В этой квартире, где всё пропитано тобой, но нет тебя , и не будет – сущий ад. И лучше бы мне предоставили котёл в пекле, чем  разбитую любовь и бесконечную боль, упакованную в старую хрущёвку вместе со мной, вне времени и пространства.

Что я есть теперь? Вечная память? Тогда о ком – о тебе или обо мне?

Здесь, в своей тюрьме, я думала слишком много, да только на миллионы вопросов уже никто не даст ответа. Пыталась найти самый важный, нашла и… тут же потеряла среди рваных мыслей и слёз.

«Мы умерли» - повторяю я себе снова и снова, чтобы помнить себя и тебя. Но помнит ли там за окном, двадцать лет спустя, хоть кто-то ещё о нас?

Я не буду сегодня всю ночь напролёт сидеть у окна. Не дождусь. Никогда тебя не дождусь. Пойду лягу спать на твой диван… Не снимая обуви, ведь это  больше всего тебя бесило. Выключу свет, пускай и боюсь темноты. Оставлю окна открытыми, чтобы ветер гулял по дому… Этой ночью я увижу сон, обязательно! В нём я буду другим человеком, свободным ...

Буду живой, очень милой и тихой, немного грустной, с кучей своих проблем, но особенной… Вложу в эту девочку часть своей пропащей души, заражу депрессией и смертной тоской, но она поймёт и никогда не осудит. Она подарит мне пару моментов жизни в виде ярких картинок в своей голове и чёрных маленьких букв на белых листах, а я возьму тебя с собой. Пускай так мимолётно и призрачно, но мы, всё-таки, будем жить вечно, как и мечтали тогда…

Она будет моим сном, а я – её. Этого хватит, чтобы сказать о многом, поверь. И каждый новый сентябрь в её жизни, а, может, и чаще, будет воскрешать наши чёрные души в её памяти, несмотря на то, что мы никогда не были знакомы. Одной ночи хватит, я знаю.

И хватит этой тяжёлой и мрачной ночи на то, чтобы душа моя ухватила вскользь ещё один сон, где ты вернулся домой, где я дождалась.

3:48

Зарисовка из серии печальных рассказов с участием самоубийц. Слегка приправлено личными переживаниями, но в целом - добросовестно вымышлено.
_________________________________________________________

Сегодня ночью во сне ты плакала.

Я не сплю в предрассветные часы уже давно. Слышу все, что происходит в полумраке ночи: слышу шорохи улиц за окном, шумы за стенами нашей квартиры, сопение спящего кота, твое дыхание…

Часто ты бормочешь что-то себе под нос, этого не разобрать, но  иногда проскальзывают настолько тревожные фразы, что они врезаются в память, и даже меня заставляют проглатывать комок в горле. Я не знаю, что же с тобой такое происходит, почему эти злые и жестокие мысли и страхи никак не дадут тебе покоя. Так хочется защитить тебя, укрыть от извечных страданий, но здесь приходится признать свое бессилие – я не могу спасти тебя от твоего сознания.

И вот сейчас, 8:30 утра, ты сидишь на кухне, пьёшь кофе, куришь, глядя в окно красными припухшими глазами, и молчишь. Я рядом, стою и смотрю на тебя, но в памяти снова…

3:20. За окном зажегся фонарь, моргнув пару раз, залил участок дороги и зелень оранжевым светом, прошуршали шины проехавшего на соседней улице авто. Глубокий, но дрожащий вздох, после которого ты повернулась лицом ко мне. Свет фонаря попадал и на тебя, неровно освещая глаза, нос, губы, разбрасывая рваные тени листвы тополей  по твоим волосам и подушке. Замерев, затаив дыхание, я смотрю на тебя, слушаю…

Снова судорожный вздох и бормотание такое торопливое и встревоженное, но слов не различить. Затем пара минут тишины, за которые выражение твоего лица стало мрачным и каким-то скорбным.

3:24… 3:25…

- Почему не может быть как раньше?! – вырывается слишком уж отчетливо из твоих напряженных губ.

Это заставило вздрогнуть и насторожиться. Ты приглушенно простонала и продолжила:

- Ведь ты был совсем другим, - молчание, видимо, во сне тебе попытались дать ответ… - Что произошло, скажи мне? Ты опустился так низко, ты потерял себя… - дальше слов не разобрать.

Ты резко отвернула голову к стене. За окном снова проехал автомобиль, подул ветер, всколыхнув занавески на распахнутом окне.

- Ведь тебе не больше не нужна твоя прежняя жизнь, и я – всего лишь очередная твоя вредная привычка, - ты всхлипнула, и, должно быть, по щеке скользнула первая слезинка, или же это была игра света и тени? – Я не нужна тебе больше, чтобы дарить счастье, не нужна и чтобы падать на дно… Не имеет значения теперь, кто рядом с тобой… - пауза. – Я не могу помочь тебе против твоей воли, так почему ты не отпустишь меня?

Ты снова повернула голову, закрытые глаза смотрели в потолок, сомкнутые губы дрожали. Рыжие пряди разметались по подушке так, что ты напоминала самое грустное солнце, угасшее во тьме. Фонарь светил ярче тебя, увы.

- Я подумать не могла, что ты превратишься в… - твои руки сжались в кулаки, лицо скорчилось в гримасе, а из-под закрытых век потекли одна за другой большие блестящие капли. – Это из-за меня ты стал таким?

Ты вся дрожишь, эта буря эмоций в твоей голове столь же яркая и настоящая, как если бы всё, что тебе снится, происходило наяву, а я ничего не могу поделать. Я не могу вторгаться в твой сон, как не могу облегчить хоть немного твои страдания, и я страдаю от этого тоже… И если бы мне была дарована такая возможность, мои слёзы проливались бы за тебя, но я лишь сгусток боли этой ночью – ни больше, ни  меньше.

И считаных минут было достаточно, чтобы понять, кто снился тебе, кто никак не отпускает тебя. Не отпускает и сейчас, когда ты допиваешь свой кофе и тушишь окурок в переполненной пепельнице. Он намертво вцепился тебе в душу, и мысли этим утром крутятся лишь вокруг него, этого паразита, токсичного червя, что несколько лет пил твою кровь, отдавая взамен лишь яд. Я слышу, как колотится твое сердце. Оно горит от ненависти и гнева, и щемит от обиды, а раньше вся эта разрушительная смесь была одним целым и большим – любовью. Вот, что он с тобой сделал…

3:40. Ты рыдаешь, громко, подушка мокрая, ресницы склеились от слез, простынь и одеяло сбились в кучу, кот смотрит на тебя с подоконника, забрезжил рассвет. Я знаю, ты ненавидишь лето. Я знаю, а впрочем…

- Я все ещё тебя люблю! – прорывается сквозь рыдания. – Только прошу, отпусти… Мне так больно!

Как же я его ненавижу! Я ненавижу тебя, за твои чувства! Я ненавижу себя, потому что я всего лишь призрак, тень тебя самой и не могу ничего сделать, чтобы помочь!

О, будь у меня шанс, я бы сделала всё возможное, чтобы ты никогда его не встретила, но я не могу…

- От.. отпус…

Твой плач громче машин за окном, громче шелеста листвы на ветру, громче и больнее, чем его крик на другом конце города. Сейчас, в 3:48…

Ты совсем одна. Сидишь на этой кухне, не смогла сдержать слёз. Ненависть и гнев почему-то слились воедино, накрыв тебя волной боли, обида превратилась в сожаление. Ты не сильная, нет. Ты снова думаешь о нём…  И нет, я не вправе осуждать. Теперь можно – пиши, пиши ему сообщения одно за одним, бесись из-за того, что он не отвечает. Теперь можно всё.

В 3:48 этой ночью, пережив мощнейший передоз алкоголем, испытав тонны боли и страданий за те дни, что он прожил без тебя, с криком отчаяния он убил себя. Последние сутки в его мыслях была только ты, он кричал в пустоту, что любит тебя, зная, что ты не услышишь. Он так не хотел тебя отпускать, так долго не мог этого сделать... В удушливом кумаре, в полузабытьи он услышал твою просьбу, твоё сбивчивое «Отпусти!» сквозь слёзы. Его тело сотрясалось мелкой дрожью, сердце молотилось на износ в приступах тахикардии, он так решил – пора всё это завершить, разорвать замкнутый круг, дать жить хотя бы тебе. Сегодня ночью, застрелившись, он сказал тебе самое искреннее в его жизни «Я тебя люблю».

Вот так, ты проснулась утром, тебе плохо пока что, и боль не пройдёт ещё долго, но он не проснётся уже никогда. Прямо сейчас его телефон вибрирует от входящих в луже крови, а ты всё пишешь… Ты звонишь, но никто не возьмёт трубку.

Прошу, родная, не осыпай его проклятьями теперь, о мёртвых плохо не говорят.

Через пару часов тебе позвонят и сообщат о том, что произошло в 3:48. Потому что твой номер, подписанный  по-прежнему «Любимая», был открыт в его телефоне, только кнопку вызова он нажать не решился.

На этом закончится огромная глава твоей жизни, пускай отголоски этих нескольких лет будут терзать тебя ещё очень долго. И ты начнешь ненавидеть лето ещё больше, но сможешь полюбить жизнь.

***

Прости, что ничего не смогла сделать ни тогда, ни сейчас, ведь я всего лишь тень тебя самой, безмолвный зритель… Но, знаешь, ложись спать, сегодня тебе не будут сниться сны, я закрою собой дурацкий фонарь, что светит тебе в глаза. Ложись, уже 3:48.

Чёрная точка.

Знаю, что давно здесь ничего не было. И это "нечто" не особо впечатляющее творение, признаю. Но в этой абстракции есть смысл (я его определённо закладывала), правда, не факт, что его поймут.

_________________________________________________

Не отводи взгляд, смотри. Эта маленькая чёрная точка.. в ней что-то есть. Она совсем не такая, как всё вокруг, правда?

Не шевелись, дыши ровно. Не слушай шум и голоса людей, которых ты так ненавидишь, не слушай даже собственные мысли.

Смотри. Смотри на эту точку – чёрную, как вечное ничто, на сером холодном асфальте.

Нет, это не пустое занятие в отличие от твоей жизни. Смотри, и ты поймёшь.

Смотри, пускай те, кто тебя предал останутся за бортом. Смотри ещё, проблемы рухнут когда-нибудь, а тебе будет всё равно.

Не кажется тебе, что она растёт? Её четкие границы, бывшие идеальной окружностью, становятся размытыми…

Только не сейчас! Процесс начался, теперь уже точно нельзя бросить всё и перестать вглядываться, нельзя уйти, отвернуться, отступить. Она будет продолжать расти.

Признайся, тебе это нравится…

Ты даже и подумать не мог, ведь верно, что эта странное и непонятное мгновение, эта точка, превратится в нечто большее?

А она всё шире, даже, кажется, стала объёмной. Это уже не точка, это целое пятно.

Разве тебе не интересно, что будет дальше?

Смотри.

И не смей задаваться вопросом, почему ты это делаешь и зачем – просто это то, что ты должен делать. И почему эта необъяснимая чернота начала заменять тебе всё в этой жизни?..

Просто молчи и продолжай смотреть. Смысл поймёшь потом.

Ты всё еще хочешь отвернуться?

Нет, уже нет. Но пока жива мысль о том, что ты сможешь сделать это в любой момент, как только пожелаешь… Бросить, отвернуться и уйти.

Но в следующий момент тебе становится страшно. Так хочется убежать. Но ты стоишь.

Почему-то бежать не получается. Делаешь шаг назад, но тут же и два вперед, потому что позади то, что ты ненавидишь больше, чем эту точку, то, что причиняет боль…

А этот сгусток тьмы… Он вытягивает, кажется, всю боль. Это ведь намного лучше?..

Снова стоишь  и смотришь, дрожа от страха перед… А чего ты боишься? Боишься своих желаний? Это смешно.

Или, может быть, ты боишься того, что с каждой секундой чёрное пятно становится все больше?

Или же тебя пугает неизвестность, скрытая за непроницаемой тьмой?

Но признайся – тебе интересно.

И ты уже никогда не сможешь отвести взгляд. Тебя затянуло.

И каждая мысль теперь вокруг этой тёмной бездны.

Ты стоишь и смотришь уже целую вечность. Ты стал свидетелем того, как из маленькой горошины вырос огромный шар. Этот самый черный омут подкрался краями к твоим ногам. Но он не сможет расти дальше, ты мешаешь.

Отойдёшь?

Три шага назад. Ты дашь этому увеличиться еще. Но не сбежишь.

Три твоих шага – такой пустяк для тьмы. Омут снова у твоих ног. Ты можешь пятиться всю жизнь, но в конце концов, Земля-то круглая… И ты прекрасно понимаешь, что произойдет.

А можно шагнуть в нее уже сейчас.

Ты готов сделать шаг навстречу бездне?

Она слышит, как бешено колотится твое сердце. Она чувствует твой страх и то, как ты отчаянно борешься сам с собой. Она на твоей стороне… На самой тёмной и низменной твоей стороне. Она примет тебя любого, она не сделает тебе плохо…

Выдохни.

Ты снова задался вопросом, почему не можешь отвести взгляд. Нельзя.

Нельзя, потому что  сейчас ты видишь только тьму. Ни город, ни небо – лишь тьму. Тьма впереди, тьма внутри тебя. Так будет легче, если не вспоминать то, что было раньше, тех, кто были раньше…

Хватит медлить. Не оборачиваясь, падай в свою черноту, по эту сторону тебя уже ничего не держит! Только… ты ведь не знаешь, что будет там.

Выдох. Вдох. Снова выдох.

Не закрывая глаз, шагаешь. Твое сердце перестает колотиться внезапно. Мозг парализовало от страха. Ты видел самое ужасное в жизни.

И свет, оставшийся за гранью, стремительно меркнет, только тебя это уже не тревожит. Ты спокоен, как никогда. Летишь во тьму, не чувствуя всего того, что разрывало тебя там, наверху. Есть тяжесть твоего тела, чувство полёта…

Да, это кажется безмятежным полётом, а не стремительным падением. Уже не осталось вокруг ни капли света, так далеко ты теперь от того, что имел до того, как шагнуть. Твое блаженство внутри не даст ни единой искры, твоё мнимое блаженство поглощает свет. То, что внутри тебя – та же самая тьма.

Ты не против теперь остаться здесь навечно, раствориться, слиться с бездной. Потому что больше не чувствуется время, больше нет той боли, нет проблем, людей, машин, домов… Ты – есть всё и ничего единовременно.

Ты упиваешься мраком бездны. Вдыхаешь его, он течёт в твоих венах, теперь он – твоя жизнь.

И сейчас вспоминаешь, как хотел убежать… Дурак. Хотел отвернуться и не смотреть больше?

А теперь некуда отвернуться, да ты и не хочешь. Продолжаешь всматриваться во тьму, так старательно и упорно…

Кажется, вдали сияют звезды – тысячи маленьких огоньков. Наверное, это космос…

В следующий момент звезды меркнут, снова воцаряется абсолютная тьма. Не видя звезд, ты воспринимаешь пространство двухмерным. Все плоское. Ты стоишь перед бесконечной чёрной стеной. Ты смотришь на нее, желая увидеть звезды. Идешь вдоль стены наощупь, но знаешь, что никогда не дойдешь до её края.

Так хочешь вновь увидеть те звезды, пусть и вдалеке. Потому что теперь, когда ты их видишь, ты можешь дышать, зная, что этот мир твоей тьмы объемный, что есть пространство, что к звёздам можно попытаться долететь.

Но только двухмерность не хочет превращаться в объем. И эти чёртовы звезды!.. Они появляются даже в этой давящей плоскости, но видятся теперь режущими глаз полосами белёсого света. Полыхнут, обожгут и тут же растворяются во тьме.

В один  момент твое тело, которое до этого даже не давало о себе знать, вдруг пронзает сильнейшая боль. Так не ранят даже светополосы, не ранит недостижимое желание полёта. Это запредельно, это оглушает, это разрывает на части. Теперь дышать по-настоящему больно.

Ты сжимаешься, дёргаешься, жмуришься, но боль никуда не девается. Растираешь тело руками, стараясь унять судороги. То хочешь пить так, как не жаждал ни один погибающий в пустыне, то готов вывернутся наизнанку…

Полосы света стали снова звездами, но сил даже представлять в мечтах полёт уже нет. Ты боишься пошевельнуться. И не можешь отвести взгляд.

Так больно.

Ты вспоминаешь то, что ранило тебя тогда, когда ты еще был вне бездны. Нет, даже там, в том мире, что ты так хотел покинуть когда-то, не было так больно. Никогда в жизни боль не была настолько сильной.

И ты смотришь на звезды, роняя слёзы в темноту. Они сжигают тебя напару с болью. Ты горишь.

Горишь изнутри, потому что огонь в этой черноте не существует. Огонь, тот, что светит и греет, он для мира, что ты отверг…

Невыносимые мучения ты переживаешь раз за разом, моля бездну и звезды лишь о смерти. Раз за разом ты думаешь, что больнее уже не может быть, но ошибаешься.

Ты сжимаешься всё сильнее и сильнее, чтобы стать меньше, а лучше – исчезнуть совсем. Исчезнуть, чтобы боль тебя не нашла…

Ты становишься маленькой чёрной точкой.

А вокруг тебя твои звезды – такие же точки, только они светят, а ты поглощаешь весь свет. Ты не можешь насытиться, тебе нужно больше, больше света, но ты ничтожно мал. Настолько мал, что даже боль не может теперь тебя достать.

Рывок.

Ты снова на поверхности? Там, откуда ты сбежал?

Один, такой мизерный, черный… на холодном сером асфальте.

И ты окружен светом.

Поглощай его, расти, расти, чтобы уничтожить всё!

Видишь, тебя кто-то заметил? На тебя так пристально смотрят.

Не подведи, ведь ты знаешь, как это устроено.